Проказы близнецов, основанные на их сходстве, - старый, как мир, сюжет. Однако, когда преуспевающий бизнесмен предложил брату, отставному офицеру, подменить его на пару недель, события развернулись совершенно неожиданным образом. И пролилась кровь…

Братья были похожи как две капли воды, а жизнь прожили совершенно разную. Петр - кадровый военный, немало поколесил по свету, теперь уволился в чине подполковника. Павел - один из крутейших шантарских бизнесменов с безупречной репутацией честнейшего человека. Павел приглашает Петра к себе и предлагает хорошо подзаработать.

- Я вот только в толк не возьму, что мне за такие деньжищи надо будет сделать, - признался Петр.
- А почти что и ни хрена, - будничным тоном сказал брат. - И всего-то-навсего побудешь пару-тройку месяцев мною. Что ты сделал глаза пятаками? Повторяю. Побудешь пару-тройку месяцев мною. Как во времена упорхнувшего детства и беззаботной юности. Говоря конкретнее, в один прекрасный день я залягу на дно, а ты однажды сядешь в мою машину в виде меня. На два-три месяца. От и до, я имею в виду. Никаких французских комедий, когда один близнец то и дело ныряет за занавеску или там в соседнюю комнату, а второй выскакивает и на четверть часа делает вид, будто он и есть первый. Все эти месяцы будешь мною. От звонка до звонка. В офисе. Дома. Где еще потребуется. Я не нажрался, я пока еще почти трезвехонек. И выдаю я тебе сейчас не экспромт, не похмельный розыгрыш, а результат скрупулезнейших двухнедельных раздумий. Все прокручено в голове на сто кругов. Какие, к черту, экспромты...
... - Вот это уже деловой разговор, а? - усмехнулся брат. - Суть дела, в общем, проста. Маячит великолепнейшая сделка - даже по моим нынешним масштабам чертовски завлекательная. И, как это в жизни повелось, тут же наличествуют целые черпаки дегтя - в виде и конкурентов, и "кротов" в моей собственной фирме, каковые до сих пор выявлены не все. Понимаешь, в общих чертах? Молодец. Ну, а детали рассказывать не стоит по одной-единственной, но крайне существенной причине: чтобы мало-мальски тебя ввести в курс дела, придется пару суток без передышки чесать языком. Я-то в этом уже десять лет, а ты, извини, консалтинг от лизинга не отличишь без длинной лекции... Короче говоря, нас будет двое. Ты и будешь я. Ты будешь представительской фигурой - восседать в креслах, посасывать шампань на банкетах, кивать с умным видом, вообще производить впечатление резко поглупевшего меня. Поверят. Почему, объясню чуть погодя... Да вдобавок я тебя предварительно как следует поднатаскаю. И рядом с тобой будет посвященный человечек. В любой миг придет на помощь. Ну, а я... Меня как бы и не будет. Я в стороне, в подполье, я как раз и работаю. При том, что никто, кроме считанных индивидуумов, и не подозревает об истинном положении дел. Нам понадобится два-три месяца... впрочем, при удаче скорее два, чем три. а то и в месяц уложимся. Получишь свой законный процент, сиречь полсотни штук зеленью, - и отвалишь в Новосибирск. Тут тебе и хорошая квартира, и приличная машина, и на обзаведенье, на ложки-поварешки... И на брюлики твоей Кирочке хватит. Что скажешь? Сделка касается опять-таки самого что ни на есть легальнейшего бизнеса - просто такова уж се ля ви, у нас ради честнейшего заработка приходится идти на самые немыслимые финты... Газеты читаешь, телевизор смотришь, должен понимать.

И зажил Петр жизнью Павла. Вот только чем дальше, тем непонятного и неприятного узнавал Петр.

...Все так, но в душе креп неприятный осадок. Почтенный шантарский негоциант, родной брательник, чем дальше, тем больше оборачивался совершенно неожиданной стороной. Представал Другим. Домашний театр, "фотостудия", Наденька, картины, компромат на тех, от кого зависело решение серьезных вопросов, частью собранный, частью старательно организованный... Может ли всплыть еще что-то, другое?И вновь проклятый вопрос: разве ты сторож брату своему? Не торопись судить и выносить приговоры. слишком мало ты пока что знаешь. Быть может, так живут все они, иначе просто нельзя...

Наконец Петр понимает, что бесплатных пироженных не бывает, что если он хочет чтоб он и его любимые люди остались в живых, то нужно биться на смерть.

Отдельно хочеться отметить, что главному герою удалось пообщаться и Дарьей Шевчук и даже с паном Черским.

К тому же появилась еще одна опоздавшая парочка - мужчина лет пятидесяти с первой сединой на висках и ослепительная блондинка лет двадцати, державшаяся с уверенностью и непринужденностью законной супруги. Все дамы здесь, впрочем, были законными супругами - пикничок из разряда совершенно светских...
"Данил Петрович Черский, - машинально отметил Петр. - Насчет него тоже имеются прямые и недвусмысленные инструкции".
...
Лара опередила:
- Что, снова?
- Простите?
- Дорогой Павел Иванович, - протянула она с усмешечкой. - Бога ради, не начинайте. Я согласна, что я - жемчужина, но никак не согласна быть жемчужиной коллекции...
Он так и не успел сообразить, о чем идет речь, не говоря уж о том, чтобы ответить. Сзади послышались шаги, на веранду вышел Черский, остановился в двух шагах от них и, глядя в сторону, безразличным тоном сказал:
- Ларка, погуляй...
- Извините, - улыбнулась она Петру не без ехидства, спустилась с веранды и направилась к теплице.
- Слушай, Павло, - нехорошо выпятив челюсть, негромко сказал Черский. - У тебя с памятью что, в самом деле провальчики?
- То есть? - спокойно спросил Петр.
- Я же тебе, по-моему, говорил - если снова начнешь пускать слюнки возле Ларки... Организм может пострадать.
Несмотря на его неприкрыто агрессивный тон, Петру стало вдруг смешно - до того происходящее перекликалось с бессмертной кинокомедией. "Я тебе говорил, доцент, чтобы больше не приходил?", "Я тебе говорил, что с лестницы спущу?"
И в кино, и в жизни никто не подозревал, что имеет дело с двойником, подменышем...
- Что-то такое помню... - сказал Петр, гадая, во что конфликт может вылиться.
- А что я с твоей мордой обещал проделать, часом, не помнишь? - нехорошо прищурился Черский.
"О господи, - подумал Петр без всякого страха, - угораздило же..."
Он попросту представления не имел, как держался бы в такой ситуации Пашка. Но сам он никак не хотел позволять, чтобы этот супермен с красивой проседью держался с ним, словно король дворовой шпаны, решивший постращать очкарика-вундеркинда со скрипочкой.
- Когда я бегал в школу, была такая поговорочка, - сказал он спокойно. "У каждой морды хозяин есть". Не доводилось слышать? Мы с вами почти одних годочков, уверен, на одном дворовом фольклоре воспитаны...
Черский удивленно моргнул. Положительно, он ожидал другой реакции. Не теряя времени, Петр нанес следующий удар:
- Я охотно верю, что вы - супермен, господин Черский. Но не кажется ли вам, что на сей раз перегибаете? Или... - он дерзко ухмыльнулся:
- Или настолько в себе не уверены? Испускать тарзаньи вопли из-за того только, что молодая жена перекинулась парой слов с посторонним мужчиной, - это, знаете ли, не о силе свидетельствует, а скорее уж о неуверенности в себе... Или я не прав?
И подумал про себя: "Если кинется, тут я ему и врежу. Вполне светски, без кровянки. Свидетелей нет, обойдется".
Черский, однако, не торопился лезть в драку. В глазах у пего явственно читалось недоумение. Полное впечатление, он не знал, что сказать в ответ.
Закрепляя несомненный успех, Петр взял на полтона ниже:
- Данила Петрович, я вам могу нравиться, могу не нравиться... Дело хозяйское, я как-никак не дорожный чек "Чейз Манхэттен Бэнк". Но мы же не пацаны на танцульках, в самом-то деле... Я думаю, исчерпан конфликт?
- Н-ну... -растерянно пробормотал Черский. - Слушай, Савельев, а это точно ты?